Я как-то незаметно отошла от фандома Гарри Поттер. Не читаю, иногда только смотрю фан-видео, но в свое время проглотила немыслимое количество фанфиков. Единственный фанфик, который я до сих пор люблю нежной любовью и воспринимаю, как отдельное произведение, это написанная еще в 2001-2004 гг. Draco Trilogy, состоящая из трех частей: Draco Dormiens, Draco Sinister и Draco Veritas и насчитывающая более 3000 страниц вордовского формата. О фанфике даже печатали в прессе, фанаты предлагали опубликовать его, но, к сожалению, фанфикшн - это незаконное творчество и не имеет права на публикацию. Позже Кассандра Клэр, автор Трилогии Драко, выпустила собственную серию книг The Mortal Instruments, по первой части в 2013 году выйдет фильм. Серию я дочитала еще на первом курсе, даже начала переводить первую книгу, когда в России даже не слышали ничего о Смертельных Орудиях. Очевидно, Кассандра Клэр так и не смогла отойти от своего фанфика, помимо идентичных персонажей, некоторые места в книге были просто вырваны из Draco Trilogy. Мечта фанатов исполнилась, и Draco Trilogy была все-таки опубликована.

Как можно догадаться, Draco Trilogy - это очень классический фанфик, хотя в 2001 год стал своего рода прорывом для фандома. В принципе, это джен, но присутствуют гет и даже преслэш между Поттером и Малфоем. Как мне сказала одна девочка, дочитав Draco Sinister, "у них ТАКИЕ отношения, что лучше бы трахались, честное слово!"

Я же жалею только о том, что в 2007 или 2008 году, когда я начала читать трилогию, она уже была давно закончена и переведена. Но когда это меня останавливало?)) Буду по настроению переводить отрывки из Draco Veritas.



Гарри и Драко

читать дальше

— Какое письмо Гермионе? — потребовал Драко.

Гарри напрягся и прикусил губу.

— Слушай, я помню, ты не хочешь говорить о тех письмах, но...

— Письмо, — перебил его Драко, изрекая каждое слово, будто облекая его в стекло. — Не письма. Я ничего не говорил о том, что я против разговоров о письмах, отправленных кому-либо помимо меня.

— А, ну, конечно, — Гарри поднялся, и мимолетное чувство единения исчезло. — Когда я заговариваю о тех письмах, ты всегда слетаешь с катушек, так что спасибо большое, но давай оставим эту тему, Малфой.

Драко мгновенно встал, если можно было так сказать — он напрягся, приподнявшись на носки, как приготовившийся к атаке кот. В его глазах пылал лихорадочный огонь.

— Я хочу знать, — начал он и запнулся. — Мне необходимо знать. Ты написал Гермионе письмо? И что дальше? Где ты его оставил?

— Вместе с твоим, — сухо ответил Гарри.

Краска прилила к лицу Драко.

— И о чем ты написал ей?

— А вот это не твое дело, — с нажимом произнес Гарри и отвернулся, не в силах смотреть Драко в глаза. Он чувствовал, как внутри разжигается безотчетный гнев: миллион раз он пытался поговорить с Драко о том нелепом письме, а тот вел себя так, будто Гарри применил Непростительное на его совенке. И вдруг Драко сам заговорил о нем и хочет, чтобы Гарри нарушил обещание, которое сам потребовал от Гарри.

Ну, его ко всем чертям!

— Это личное, — промолвил Гарри и почувствовал, как Драко схватил его за руку и развернул так, чтобы они смотрели друг другу в глаза. Холодные пальцы Драко горели на руке, пять достойных пианиста ледяных пальца впивались в кожу.

— Это мое дело, — отрезал Драко. Его голос дрожал, как струна скрипки, откликавшейся на малейшее прикосновение. — Это очень даже мое дело, Поттер, так что говори немедленно...

— Нет, — отказался Гарри. — Письмо было написано Гермионе, и если она тебе не показала, значит, были причины.

Драко сжал кулаки так крепко, что бледная кожа казалась полупрозрачной.

— Не сомневаюсь, у нее была причина, — процедил он. — Именно по этой причине она никогда не получала от тебя никакого чертового письма, потому что ты никогда не писал ей никаких чертовых...

— Конечно, писал! — вспылил Гарри, совершенно выйдя из себя. — Я не могу соврать тебе, и зачем мне вообще это бы понадобилось? Во-первых, это не твоего чертового ума дело, пишу я письма своей девушке или нет, тебя это не касается...

Драко неприятно рассмеялся, в его смехе прозвучало горькое удивление.

— До тебя не дошло, да? — осведомился он. — Ты и твои письма, вранье о преданности, дружбе и заботе о других и прочая ложь — для тебя это пустой звук, да? Тебя всегда любили, весь мир восхищается тобой, и как бы я ни поддерживал тебя, это не могло сравниться, всего лишь еще одна капля в море восхищения. Ничего особенного, ерунда, без которой ты прекрасно проживешь. — Он говорил все быстрее, будто то, что или как он произносил, потеряло всякий смысл. Будто все потеряло смысл. — И какие, по-твоему, ощущения, когда узнаешь, что единственный человек в этом чертовом мире, без которого ты не можешь жить, прекрасно обходится без тебя?

Единственный человек в мире, без которого ты не можешь жить — Гарри вытаращил на Драко глаза, чувствуя, как на место злости приходит отчаяние.

— Как ты смеешь говорить такое? Как ты смеешь даже на секунду вообразить, что я могу прекрасно жить без тебя?

Драко задышал тяжело и, несмотря на холод, его щеки вспыхнули румянцем.

— Потому что ты так сказал, — бросил он.

— Когда? Когда, черт возьми, я сказал такое?

— В своем письме, — без обиняков ответил Драко и, достав из кармана рубашки мятый согнутый несколько раз и порванный пергамент, швырнул его Гарри в грудь. — Если ты забыл, что написал, давай прочти, стоя передо мной. Прочти его прямо сейчас.

Гарри прочитал письмо, потом еще раз и еще, несмотря на подступившую к горлу тошноту. Было ясно, что письмо перечитывали много раз. Пергамент истончился, чернила на нем выцвели, и в местах, где пергамент складывали, он был порван.

Гарри протянул письмо Драко.

— Я не писал такого, — промолвил он.

Драко не пошевелился, чтобы взять письмо.

— Конечно, писал.

— Нет, — повторил Гарри. Его удивило спокойствие, с которым говорили оба. Как будто это была обычная беседа, а не отчаянный разговор в промерзшем поле под тысячами звезд. — Я не писал.

— Гермиона наложила на письмо заклинание, — возразил Драко. Он смотрел на Гарри своими прозрачно-серыми глазами, — чтобы определить того, кто написал, — мальчик помедлил. — Это был ты.

— Некоторые слова мои, — согласился Гарри. — Но в неправильном порядке, будто кто-то нашел письмо раньше и переставил все буквы. Но кому это могло понадобиться, и как он это сделал, я не знаю.

— Ты не знаешь, — повторил Драко лишенным эмоций голосом, но Гарри заметил бешено пульсирующую жилку у него на горле и жесткую линию рта. — Значит, кто-то нашел письмо раньше и изменил его, написав вместо него это, и ты не знаешь, как такое могло произойти.

— Именно так, — подтвердил Гарри спокойным тоном, но его мозг лихорадочно работал. Должны быть доказательства, которые он обязан привести, слова, которые разрушили бы стены, возведенные Драко. Если бы Драко только позволил ему...

— Примени ко мне Веритас, — предложил Гарри.

Драко моргнул и смерил его внимательным взглядом.

— Заклинание Правды?

— Да, — подтвердил Гарри.

— Оно причиняет боль, — предупредил Драко.

— Мне все равно, — по спине Гарри пробежала дрожь. — Если это единственный способ, который удовлетворит тебя, Малфой...

— Удовлетворит? — со злостью прошипел Драко. — По-твоему, дело в удовлетворении? В чести?

— Я... — негодующе начал Гарри, но замолк, осознав, что не было такого оправдания или возражения, которое бы заставило этого уязвленного озлобленного мальчишку принять его версию событий за правду. Слова были коньком Драко, хотя ему было известно, что они действовали подобно обоюдоострому мечу. Как опытный рыбак, запутавшийся в собственных сетях, Драко сам попал в ловушку слов. Он с такой легкостью доказал вину Гарри, что даже тот был не в силах переубедить его, хотя каждое слово Драко причиняло ему самому невыносимую боль.

Драко отвел взгляд, его рот превратился в напряженную линию.

— Я не буду этого делать.

Тогда позволь мне рассказать тебе правду иначе, — промолвил Гарри, отчаянно направив все усилия на то, чтобы преодолеть блок в голове Драко. — Мысли не могут быть ложью, ты сам мне сказал...

— Прекрати! — Драко отшатнулся, будто от удара, в его взгляде застыло что-то между злостью и удивлением. — Я говорил тебе не лезть мне в голову.

У меня нет другого выхода. — Если бы Гарри не был так сосредоточен, возможно, его бы удивило, как слабо сопротивляется вторжению Драко. Он чувствовал, как Драко выталкивает его, но так неуверенно, будто ему не доставало сил бороться. Наконец, отказавшись от борьбы, он отвернулся, будто это был единственный способ избавиться от Гарри. — Я не писал этого письма, — начал Гарри. — Я вижу его в первый раз, и я его не писал...

Замолчи! — По-прежнему отбивался Драко, отведя взгляд и подняв руки к лицу, будто защищаясь от Гарри. — Замолчи...

Я бы никогда не сказал тех слов, все они ложь. Знаешь, что было в настоящем письме? Что я написал на самом деле? Хочешь, скажу?

Драко замер. Он все еще не решался посмотреть на Гарри, но, по крайней мере, уже не выглядел так, будто вот-вот сбежит. Дрожа, он потуже стянул у горла рваные края мантии. Почти ничего не чувствуя, Гарри начал:

Я написал, что мне невыносима мысль, что я должен тебя бросить. Уйти без тебя — это самое жестокое наказание, которое я только мог для себя вообразить. Я написал, что ты научил меня, что значит верить в кого-то и дать этой вере придать тебе храбрости...

На горизонте медленно светлело небо. С каждым произнесенным Гарри словом Драко каменел подобно троллям или ночным эльфам, обращающимся в камень с первыми лучами солнца. Гарри задумался, сможет ли Драко снова двигаться.

И я написал... написал, что мысль о тебе станет для меня путеводной ниточкой домой.

Услышав последнее, Драко пошевелился: шумно втянув в легкие воздух, он поднял голову и пристально посмотрел на Гарри. Пальцы отпустили мантию, ее края разошлись, обнажив на горле жилку, бившуюся так часто, будто что-то живое пыталось выбраться наружу. Его глаза потемнели, будто вобрали в себя цвет ночного неба.

— Правда? — удивленно осведомился он, и на этот раз в его голосе не было ни фальши, ни равнодушия.

— Сам знаешь, что правда, — ответил Гарри. — И я не закончил...

— Не надо, — Драко покачал головой. — Хватит того, что я слышал. Гарри, ты...

— Я помню каждое слово, — быстро произнес Гарри.

— Конечно, — кивнул Драко и продолжил. — Ты наверняка задумывался, почему я так разозлился, прочитав письмо.

— Я решил, — Гарри слегка смутился, — может, ты посчитаешь, что это... немного чересчур.

На секунду Драко замер, а потом затрясся. Испугавшись, Гарри шагнул к нему и только тогда понял, что Драко смеется — смеется немного истерично, до икоты.

— Поттер… — удивленно произнес он, все еще икая. — С тобой все немного чересчур.

Гарри ошеломленно уставился на него. Иногда он всерьез думал, что Драко немного сумасшедший.

— Может, тогда порвем это письмо? — предложил он и протянул его Драко, но тот его не взял, лишь посмотрел. На его лице появилось выражение, которое уже было знакомо Гарри. Так выглядели Фред и Джордж, когда получили от него золото в конце четвертого курса. Так выглядела Гермиона, увидев его живым после того, как он сорвался в бездонную пропасть в Малфой Мэноре. Это было выражение благодарности, будто Гарри преподнес бесценный подарок.

— Ты его не писал. Ты и в самом деле его не писал?

— Разумеется, не писал, — подтвердил Гарри, внезапно чувствуя себя безумно уставшим. — И как ты вообще решил, что я написал... почему я вообще мог написать такое письмо...

— Ты ушел, — промолвил Драко.

Драко Веритас

Глава 14. Часть 2. Лес из шипов.

Не хочется ничего, потому что все, что я чувствую, - это ничего.
Маша писала про эвтаназию, что она была бы не против умереть ради других, чтобы жили другие, кому есть ради чего жить. Глупенькая. И такая счастливая. Я просто не могу позволить себе, потому что на мне родители. Ответственность за них - это бремя, от которого я не могу просто отказаться.
Страдаю себе в уютной днявочке, как это нелепо.

I wouldn't mind dying when this song is on.

I always thought I would follow you up to the gates of Hell if I had to. And that, once arriving there, I would beg the gatekeeper to take me instead of you. And if he must take you, I would ask to come with you. And if he would not let me come with you, I would wait for you on the shores of the river. I promised to watch over you and follow you always. I promised never to leave you. I never thought that death might prevent me. Not your death, but mine.

Написала IELTS на 8 из 9.

Приятно удивлена, потому что из Че мы выехали в 4, я не смогла заснуть в машине, и пиздец какая уставшая и уже вымотанная приехала на экзамен.
Меня беспокоил writing из-за почерка, потому что он у меня сам по себе не из самых понятных, а писала я со скоростью маслобойки. :/

Kleingeldprinzessin alles du, alles dur

Только сегодня ныла Дашке, что куда-то делся черный малиновый чай.
Я проснулась в 4, выпила чай, поставила его куда-то и легла опять спать.
Целый день искала чай, тосковала и ругалась.
Вечером открываю холодильник - привет, чай!
Пью вторую чашку. Каааааайф.

В связи с хэллоуином насмотрелась на косплей черной вдовы. Фейспаааааалм. Дело не в маленьком черном платье, коротких рыжих волосах и яркой помаде. Девочки сами ставят себя в невыигрышное положение, потому что вдова секс, а косплей без секса убог.

Молока нету. Не могу приготовить какао.(( Если когда-нибудь вам доведется побывать у меня в гостях, требуйте горячего какао, не пожалеете.
А молока нету. Печаль.(

Ну, как я уже рассказала, у нас Дни Германии.
Подошла к Бэрману спросить, будет ли у нас пара. Он стоял с Йенсом, немцем, приехавшим гостем на это безобразие. Бэрман "а что у нас отменили пару из-за дней Гремании?" Я "так я к вам и подошла узнать". И все это по-русски. И тут Йенс спрашивает у Бэрмана "ist sie verheiratet?"/ "Она замужем?" и подмигивает, как параличный. Я тут же в шоке "Че???" Бэрман аж пятнами пошел и улыбается, как идиот. А этот Йенс вылупил зенки, он -то подумал, что я по-немецки не понимаю! Скотина! Отошла от них и думаю "нормально, да? Охуели совсем!"

Вечная призрачная встречная
Сможет уберечь меня обыденный сюжет всех религий
Преданна мне и мною предана
И сполна изведала рождение и смерть в каждом миге.