- Стой! Ты даже не пригласишь меня зайти?
- Нет, даже не мечтай.
- Но я заплатил за ужин!


- Ух, ты.
И ты живешь с матерью.
Естественно, у тебя нет работы.
Супер.

- I've got my book group, piano lessons, cooking classes. They make me happy.
- A warm apple fritter makes me happy. It doesn't fulfill me as a person.
- And working here does?
- If it didn't, i'd have found a way to go back to tucking tummies.
- Well, good for you. If your job fulfills you and makes you happy, that's rare.
- I didn't say i was happy. I loved being a plastic surgeon. The money, the lifestyle. And in a lot of ways this job stinks. I'm making five bucks, i'm always annoyed --
- But you can look yourself in the mirror and think, i did something worthwhile today.
- Exactly.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Трахабельность этого мужика зашкаливает.

В школе для психически нездоровых детей Willowbrook в 60-ых проводился эксперимент со штаммами гепатита A и B. Около 700 детей приняли в этом эксперименте участие. Поскольку там и так все болели, хотя и в средней форме, доктор Сол Кругман в рамках эксперимента заражал гепатитом пациентов. Детей, как только поступивших, так и находившихся в школе, поделили на две группы. Первой группе сначала ввели гамма глобулин, способный защитить иммунную систему организма и ослабить болезнь, а затем заразили гепатитом, вторую группу заразили без гамма глобулина. Организм детей из первой группы оставался невосприимчив к гепатиту А в течение 39 недель, дети из второй группы довольно быстро развили все симптомы гепатита А и В.
Родители детей подписывали форму согласия на исследования. Кругман и его помощники не только предоставляли дополнительный уход и стерильные помещения для того, чтобы защитить детей от других инфекций, способных повлиять на результат, но и обещали, что в процессе исследования организм ребенка выработает иммунитет к гепатиту. Кроме того, Кругман прогнозировал, что все поступившие дети в течение первого года в школе, так или иначе, заболеют. На самом деле он приврал. Ученые подсчитали, что исходя из доступных Кругману данных только 30%-50% поступивших детей заболели бы гепатитом.
Многие считают, что Кругман воспользовался ситуацией и извлек выгоду из несанитарных условий школы вместо того, чтобы помочь их улучшить и снизить риск заболевания. Однако большинство детей страдало недержанием, и поддерживать санитарные условия на постоянной основе было трудной задачей. Дети заражались каждый день, и держать их по отдельности было нельзя. Это привело бы к закрытию групповых занятий, которые были частью их лечения. Нужно ли было Кругману закрыть школу, в которую стремились отдать детей многие родителей, потому что в ней работали профессионалы, или постараться сделать пребывание в школе для детей более безопасным?
1. Почему исследование проводилось на детях, а не на взрослых? – Потому что дети легче переносят гепатит, и они, так или иначе, были более подвержены болезни в школе, чем взрослые.
2. Психически нездоровые дети не могут оценить риск исследования. – За них его оценивали родители и опекуны.
3. В 1964 году свободные места в школе остались только в здании, в котором проводились исследования. У родителей просто не было выбора, если они хотели поместить ребенка в школу. – Все подписывали форму согласия на участие. Не хочешь отдавать ребенка, жди пока освободится место в другом здании.
4. Родителям не рассказали обо всех рисках подобного исследования: к примеру, гепатит может привести к полному разрушению печени. – В Willowbrook была распространена средняя форма гепатита, that was even benign in adults, без летального исхода.
На самом деле информация в учебниках и в интернете очень противоречивая. Вики пишет, что поступившим детям подмешивали в пищу фекалии больных детей. Учебник говорит, что детей инфицировали минимальной дозой blood serum. Но вики вообще ни разу не reliable source of information, а в учебнике нет ни слова о том, что во время исследования погибли дети.
В последнем параграфе учебник вещает о том, что исследования на vulnerable детях должны проводиться и проводит параллель с женщинами, которых не допускали к участию в исследованиях из-за влияния на возможную беременность. Если лекарство работало на мужчинах, значит, работает и на женщинах. Из-за подобной политики the unique medical issues of women were ignored, and different psychological responses of women to standard care were rendered invisible.

«Слишком много негатива, скопленного на страницах, слишком много неприятных, даже противных моментов. От каждой прочитанной строчки остается лишь мерзкое послевкусие», - довольно частое мнение о произведениях Апдайка. Но на самом деле Апдайк пишет настолько глубоко, что я считаю, что отзываться о его творчестве в упомянутом ключе могут только болваны и идиоты.=)
Прочитала первый рассказ в сборнике «Голубиные перья». Он является в сборнике основным и носит одноименное название. Есть еще два рассказа, но, похоже, я до них сегодня уже не дойду. Главный герой четырнадцатилетний Дэвид боится смерти. Поскольку его родители являются верующими людьми, и Дэвид сам регулярно ходит в воскресную школу, за ответом на свой вопрос, за утешением он обращается к религии и Богу.

"Его молитвы не оставались без ответа. Но что это были за молитвы? Он молился о том, чтобы Руди Мон, которому он подставил ножку и тот ударился головой о радиатор, не умер, и Руди не умер. Крови было много, но он всего лишь рассек кожу; его в тот же день выпустили из больницы с забинтованной головой, и он снова принялся дразнить Дэвида. Конечно, он бы и так не умер. Еще раз Дэвид молился, чтобы два разных военно-патриотических плаката, которые он заказал отдельно, пришли бы завтра, и они пришли, правда не завтра, а через несколько дней, но все равно одновременно, упали через лязгнувшую крышкой щель в двери, точно упрек из уст Господа: «Я отвечаю на твои молитвы так, как Мне угодно и когда Мне угодно». После этого Дэвид стал молиться о чем-то менее конкретном, чтобы ответ не превратился в нагоняй".

Страх Дэвида перед смертью так велик, что в конце урока в воскресной школе мальчик задает учителю мучающий его вопрос. Но священник невежественен и молод, отчаянный ищущий взгляд мальчик повергает его в недоумение и ужас, ему кажется, что Дэвид издевается, чтобы развеселить одноклассников. Он дает сердитый и глупый ответ. Не услышав того, чего он хочет, Дэвид пытается отыскать истину в дедушкиной Библии.
В каждом произведении Апдайка подчеркивается, насколько люди жестоки к родным. У бабушки Дэвида болезнь Паркинсона. На ферме она всем мешает, Апдайк называет ее «препятствием».

"Бабушка силилась поднести ко рту вилку рукой, которая тряслась не так сильно. От старания она подняла с колен другую руку. Корявые неразгибающиеся пальцы, серовато-красные в оранжевом свете керосиновой лампы, стоящей в центре стола, были скрючены параличом в узловатую культю".

Даже мать Дэвида, дочь бабушки относится к ней, как к обузе.

- Мама, убери ты ради бога со стола свою культю, - одергивает она мать за ужином.

"Старуха вздрогнула, кусок упал с вилки. Почему-то вид ее изуродованной руки на столе нестерпимо раздражал дочь. Бабушкины глаза – тусклые безумные кристаллики в чём-то водянистом, мутно-молочном – сделались огромными за стеклами криво сидящих очков. Круги серебряной оправы, тонкой, как проволочка, вдавились в красную бороздку, которую они за много лет вырыли в переносице бледного острого носа. В мигающем оранжевом свете керосиновой лампы ее оцепеневшее страдание казалось нечеловеческим. Мать Дэвида беззвучно заплакала".

Почему же изуродованная рука мамы так раздражает дочь? Может, культя напоминает матери Дэвида, что ее жизнь сложилась не так, как ей хотелось? Что муж и сын ненавидят глухой ненавистью новую ферму? Что в юности у нее была смелая роспись, а сейчас торопливые буквы валятся ломкими каракулями, разбегаются по спискам продуктов и рождественским открыткам?

Не найдя в Библии ответа, Дэвид обращается к матери. Но в ее словах, исполненных душевной щедрости, любви и нежности, он не находит утешения, наоборот, он чувствует к ней почти ненависть.

– Так, значит, ты думаешь, Бог есть?
– Конечно, есть…
– Всё сотворил Он? Ты в это веришь?
– Да.
– А кто же сотворил Его?
– Как – кто? Человек! – Ответ был так прекрасен, что лицо ее засияло от счастья, но вдруг она увидела, что сын с отвращением передернул плечами. До чего же она наивна, нелогична; настоящая женщина.
– Что ж, ты, по сути, сказала, что никакого Бога нет.

Пытаясь помочь сыну, она просит его прочитать аллегорию о пещере, но Дэвид считает ее глупой, потому что уверен, что истину можно познать. Разговор с родителями убеждает его в мысли, что он один верит, он один.

В течение месяцев Дэвид живет в попытках избавиться от страха, но тот везде настигает его. Спасение приходит внезапно – Дэвиду поручают перестрелять в сарае голубей, гадящих на старую мебель.

"Стоя посреди сарая, уже вполне мастер своего дела, не нуждающийся ни в каких опорах для винтовки, он стал стрелять с плеча и убил еще двух птиц. Он чувствовал себя благородным мстителем. Наглые твари, смеют высовывать свои глупые головы из сумрачной, ветхой бесконечности под высокой крышей сарая, оскверняют его звездную тишину своим грязным трусливым существованием, так что ж, он отнимет у них жизнь, надежно спрячет в этой тишине. Чем он не творец? Эти слабые мерцанья и трепетанья, которые он так зорко подмечал в темных провалах между балками и в которые так метко попадал, – ведь каждое он превращал в целую птицу. Крошечный глазок, быстрый любопытный взгляд, блестка жизни, но едва он попадал в голубя пулей, тот превращался в труп врага, как превращается в цветок бутон, и тяжело падал последним паденьем".

После бойни мать приказывает Дэвиду похоронить голубей. Дэвид выкапывает яму и бросает в яму еще теплые тельца мертвых птиц.

"Он бросил в разверстую благоухающую землю сизого, с грифельно-серыми наплывами широких полос, потом другого, сплошь крапчатого, в ритмичной игре серых и лиловых тонов. Третий был чисто белый, только грудка отсвечивала бледно-персиковым. Он положил сверху последних двух, еще мягких, податливых, и встал, и тут свивавшие его пелены спали, он каждой клеточкой, по-женски остро, ощутил наполнившее его счастье: казалось, возникшие из воздуха руки накинули на него ризы, защитившие уверенностью, что Господь, с такой безудержной щедростью расточающий Свое искусство на никому не нужных птиц, не погубит весь сотворенный им мир, не откажется позволить Дэвиду жить вечно".

Дэвид обретает свою истину.

“That sound in your heart, what is it?”
“Murder”.

Не любовь.
Не Бог.