И всё-таки напишу. Наверное, зря.
Дочитала биографию Эберта.
Начинаю читать книгу о революции 1848 года. If you're going through hell, keep going. (с)

Но страшнее всего оказаться одним из таких людей. Ну, знаете, одним из тех, кто отказывается сдаваться. Потому что, если однажды окажется, что всё, ради чего ты боролся, трудился, не принесло никаких результатов... Если это не убьет тебя, оно разобьёт тебе сердце.

Это страшно, ужасно, нестерпимо страшно. Как будто на тебя падает огромное стеклянное звенящее здание, которое спроектировал и построил ты сам. С одной стороны от ужаса кровь стынет в жилах, поскольку будущее всего состоит из нескольких неприятных секунд. А с другой - ты чувствуешь только боль и жгучее разочарование. А ещё испытываешь нежную почти материнскую жалость, ведь это здание - твой мир, твоя мечта, твоя жизнь, твоё детище. И ты погибаешь вместе с ним.

В исламе мужчине можно иметь несколько женщин. В Германию беженцы приезжают целыми семьями - мужчины, женщины, дети. Может ли мужчина по-прежнему иметь две-три жены? Ведь это противоречит европейским ценностям. А что тогда делать с детьми, которых нельзя просто так разлучать с матерями?

Когда меня спросили на собеседовании, какие у меня есть недостатки, я первым назвала свой топографический кретинизм. Конечно, затем я объяснила, как научилась с ним справляться - всё, как положено на собеседовании.

Ich bin authentisch geblieben, но факт есть факт. Когда я жила в Шу (Даша, привет! ), передвижение по городу было для меня той ещё проблемой. А необходимость ехать в незнакомое место вселяла в меня самый настоящий ужас. Если бы мне кто сказал, что однажды я буду разъезжать по всей, мать её перемать, Германии, я бы покрутила пальцем у виска.

Как я и подозревала, ice пришел с опозданием. Приехав в Саарбрюккен за полчаса до мероприятия, я обнаружила, что впопыхах забыла смартфон в Берлине, взяв с собой только звонилку. Естественно, я заранее записала себе маршрут в ежедневник и без проблем доехала на трамвае до остановки, где должна была сделать пересадку. В интернете на карте нужно было обогнуть ратушу, и там была автобусная остановка. Ну, обогнула, нашла остановку. Но одного взгляда на план хватило, чтобы понять, что это не та остановка! Автобус едет в обратное направление! Поскольку второй остановки на противоположной стороне дороги не было, мой мозг почти сразу сообразил, что нужная мне остановка находится по другую сторону ратуши!..

Такой спринт Саарбрюккен давно не видывал. Хорошо, что я никогда не ношу на работе каблуки: во время перевода мне нужно иметь твёрдую почву хотя бы под ногами. Маленькие немецкие города - не Берлин, ждать автобуса здесь приходится долго. К счастью, я успела. Тут мне позвонил Д. сказать, что я забыла смартфон. Как будто я не знала! Я попросила его провести меня от остановки до здания. Пока я ехала, он гуглил маршрут, и о, это было настоящее сумасшествие!

- Ты вышла?
- Нет.
- А сейчас?
- Нет!
- Ты должна была уже выйти. Ты проехала???
- НЕТ!!!

К тому моменту, когда я всё-таки вылезла из автобуса, Д. успел войти в координаторский азарт:
- Слушай, а ты уверена, что это то самое здание?
- ..., да,..., я уверена, ...!

Когда я всё-таки добралась до пункта назначения, я не знала плакать мне или смеяться. К счастью, я успела вовремя, отработала и уехала обратно в Гейдельберг.
Сегодня проспала до двенадцати и снова почувствовала себя человеком.)))

Обедаю в Берлине, проверяю рабочую почту. А там "мы ждём Вас в пятницу в Саарбрюккен на полный рабочий день".

Норм так. Опять Reisekosten abrechnen, блин...

Что в имени тебе моём...

В Германии я слышала всё: "Луба", "Льюба", "Лубоф", "Льюбоф", "Либоф". А в загране у меня вообще стоит "Liubov". Обычный немец начинает читать, доходит до "iu", и всё. Словно под поездом заканчиваются рельсы.
В Гейдельберге одна коллега первую неделю меня звала "Frau LUBOV"! Ну, а как! Славянские женские имена заканчиваются же на гласную, значит, то, что заканчивается на согласную - фамилия.

Иногда я думаю, как просто тем, кого зовут Наташа, Катя, Лена, Вика... Не запутаешься в гласных!

Ходила к Соне на пати, так немцы вообще не в курсе, что её зовут Соня! Для них она Sof или Sofia. Жалко, моё имя никак не сократить. Я сразу превращаюсь в китайца.

В общем, больпечальстрадания

У меня конкретно сдают нервы. Сегодня сделала список, написала всё, что нужно сделать. Мне не хватает времени, концентрации, уверенности и сил, а нужно успеть сделать очень многое. Но почему-то именно сейчас, оглядываясь назад, я вижу все свои ошибки и промахи очень ясно, словно под микроскопом.

Я всегда стремилась к новым впечатлениям, опыту, знаниям. Возможно, поэтому захотела заниматься переводом. Но мне всегда нужно было находиться в гуще событий, держать руку на пульсе, чувствовать себя живой, поэтому я выбрала не письменный, а устный перевод.

Но в то же время я никогда не могла назвать себя храбрым человеком. Конечно, в школе я могла пошутить, что Распределяющая Шляпа отправила бы меня в Гриффиндор, но это не имело ничего общего с реальной жизнью.

Наверное, переключатель сработал в туберкулезном диспансере на Пирогова. Я помню это день, будто он был вчера. Тогда врач сказал, что у меня туберкулез. В моменты, подобные этому, понимаешь, что жизнь одна и она конечна. В голову лезут всякие глупые мысли о том, как ты бы прожил жизнь, что бы сделал, если бы не. Всем известный факт.

К счастью, врач ошибся.

Потом я начала писать рассказы и повести. Поскольку тогда я была подростком, они публиковались в местной юношеской газете. Написанное мне не нравилось, и я наивно думала, что всё дело в том, что я сижу в этом захолустье, не вижу мира и поэтому не могу рассказать людям ничего интересного. Значит, решила я, надо посмотреть мир, увидеть жизнь.

Я жила и работала в трёх немецких городах, путешествовала, знакомилась с самыми разными людьми, стучала в разные двери (не все из которых были открыты), много работала, в том числе – и это самое сложное – работала над собой.

Но писать так и не научилась. Оказывается, для того чтобы писать, совсем не нужно иметь богатый жизненный опыт. Ты либо пишешь, и тебя читают, либо нет.

Сейчас мне двадцать пять. Ежедневно я просыпаюсь с мыслью, что это самое лучшее время в жизни – самые здоровые годы в любом случае. Если я сейчас не сделаю, что задумала, возможно, потом у меня просто не будет возможности. Останется только сидеть и локти кусать.

И сейчас я снова стою перед выбором. Как ни пафосно это прозвучит, но я снова чувствую внимательный обращенный на меня взгляд будущего. Оно разглядывает меня в упор, как тогда в туберкулезке, и будто спрашивает: «И что ты собираешься делать?»

А я стою, как идиотка, и думаю: «Чтоб я знала!..»


Cкачать Couldn't Stop Caring бесплатно на pleer.com

Всякий раз, когда я думаю, что работа заебала меня вконец, кто-то во Вселенной противно так смеется в кулачок, и ВСЁ СТАНОВИТСЯ ЕЩЁ СЛОЖНЕЕ. Затем я всеми правдами и неправдами, страшно ругаясь, беру себя в руки. Ну, или беру в руки не себя, а книгу. Что может быть лучше хорошей книги?

Читаю сейчас "Ничего кроме правды. Нюрнбергский процесс. Воспоминания переводчика". Предупреждаю, читателя охочего до переводческой кухни книга разочарует. Синхронист Татьяна Ступникова больше рассказывает об истории Нюрнбергского процесса.

Но книга действительно по воспоминаниям.

"Was das Leben angeht, so ist das meine schon lange vorbei. Allein die Erinnerungen sind mir geblieben".

Хорошо жить в часе от границы!

Мне понравилось, что у велосипедистов не просто дорожка, а настоящая полоса! Я такого даже в Берлине не видела.
И трамваи у них прикольные.

А поскольку французы отказывались говорить с нами на английском, приходилось объясняться на ломаном французском, руках и пальцах. Впрочем, когда дедушка на кассе предложил мне пройти вперед, я прекрасно поняла даже без слов.

Зимой Берлин невыносим: холодный, невзрачный, город-бродяжник. Просыпаешься утром и начинаешь тщательно, почти скрупулезно наполнять день цветами, звуками и запахами. Кофе - горячий с молоком, глазунья - радостная, жёлтая, с зеленью. Пьешь кофе, слушая radioeins, настраиваешься. Но стоит выглянуть в окно - и хочется бежать, куда глаза глядят! Лишь изредка, словно устыдившись своей репутации пропащего, Берлин может расщедриться на солнце или туман.

Гейдельберг совсем другой. Не избалованный вниманием милионника, он тоже с легкостью отыщет в рукаве пару козырей. За один день этот щедрый южный город может обложить вас густым, словно кисель, туманом, ливнем и жарящим солнцем - и в таких красках, что все художники в мире перекусили бы пополам свои кисточки!.. Только-только переехав, я перед сном загадывала, какое чудо я увижу завтра... Эх, больше не загадываю. Привыкла.))