Проснулась сегодня с первым будильником в 5:15. Сходила в душ, почистила зубы, надела заготовленную с вечера одежду, на плечи рюкзак, поцеловала мужа и поспешила на электричку. Хорошо жить в пределах кольца, сел на электричку и через 5 минут ты на главном вокзале. А муж наверняка заснул сразу же, как за мной закрылась дверь.
Я очень устала. Я устала не только от работы, хотя и от неё тоже и очень. Мы в июне оба переболели ковидом, провели неделю взаперти, потом у мужа случилось обострение рассеянного склероза, мне пришлось вызывать скорую в два часа ночи. В больнице после капельниц кортизона ему стало легче.
Я устала переживать за него и устала слушать его нытьё, как весь мир на него ополчился. Я понимаю, что ему плохо, что после того, как ему поставили диагноз в конце февраля, его жизнь перевернулась. Наша жизнь перевернулась. Но я одна не справляюсь с его отчаянием, скверным настроением и истериками даже из-за самых банальных бытовых неурядиц. Не может забрать у терапевта больничный - почему это происходит со мной, врачи направо и налево раздают больничные листы, только мне не дают!.. На работе я не хочу брать трубку, когда он мне звонит, потому что мне наверняка известно, что у него снова истерика.
Когда-то давным-давно, когда мы даже не встречались, муж рассказывал мне о своей бывшей. Жаловался на то, что она игнорировала его переживания и продолжала сидеть в телефоне, пока он ей рассказывал о своих тревогах. Как его это поведение возмущался и ранило. Я никогда не признаюсь, но иногда мне хочется так же залипнуть в телефоне, когда он говорит.
На последней встрече для родственников пациентов с рассеянным склерозом Том рассказал об одном клиенте. Мужчине 50 лет, из-за тяжёлой формы РС у него в квартире 24/7 присутствует медицинский персонал, потому что он может только говорить и двигать головой. По словам Тома, это один из самых жизнерадостных людей, которых он знает. Если бы муж увидел, что человек даже с такими тяжёлыми ограничениями может радоваться жизни, мне кажется, ему стало бы легче, ведь у него сейчас нет никаких ограничений.
Берлин остался далеко позади, между нами 500 км.
What we are going through brought out the best and – worst – in both of us.