Тёте снова вызвали скорую. Врачи говорили, что она и до нг не доживёт. Родители уехали...
Вспоминаю, как она мне летом говорила, что, мол, пора бы ей уже умереть. Глаза почти не видят, почки отказывают. Дочка её пилит, муж пьяница. Нельзя так жить.
Не хотелось тогда её слушать. Хотелось уйти, поскольку не знала, что сказать на её спокойный тон, которым она говорила и от которого мороз продирал по коже...

Уже не редкость узнать, что кто-то тут тяжело заболел и умер, там кого-то не стало. Не было всего этого в детстве: ни болезней, ни смертей. Всё находилось за дверью, тяжёлой и железобетонной. И все эти несчастья казались чем-то происходящим не тут, а где-то там, в телевизоре да на страницах газет. У нас же в худшем случае только распивали какие-то дядьки водку на улице, да мы за яблоками лазили в чужой огород...