Уже много лет работаю письменным и устным переводчиком. Работала в России, затем в Германии. В Германии работала синхронистом, переводила последовательно в музеях, в участковых судах, в тюрьмах, полиции и загсах. Перевод в моей жизни сыграл огромную роль. Я никогда не изучала иностранный язык, просто потому что мне было интересно, это всегда было частью меня, чем-то личным и интимным. Может, потому что любой перевод - это интерпретация оригинала, то, что на основе своих знаний и своего опыта понял или захотел понять переводчик. В университете нас научили, что нельзя только следовать своему чутью, что в переводе есть правила, которыми нужно руководствоваться.

Сейчас я думаю поменять сферу своей деятельности, уйти из устного перевода. Маленькие шажочки к той новой сфере, в которую я хочу инвестировать свои ресурсы, в которой мне нравится развиваться, я делаю уже в течение многих месяцев. И перевод стал для этой сферы отличной предпосылкой. Благодаря устному переводу я освоила навык сбора информации, научилась быстро структурировать и обрабатывать огромные блоки информации, примерять на себя роли судьи, прокурора, следователя, ученого, политика, научилась общаться с людьми самых разных профессий и должностей. Вывод, который я сделала на основе этих наблюдений, неутешителен, но из него можно извлечь урок. There are, always and only, the bad people, but some of them are on opposite sides. (c) Главное – найти людей, с которыми ты на одной стороне. Перевод научил меня искать слова, которые наиболее точно описывают то, что я переживаю, говорить и писать откровенно о тех вещах, о которых, может, не всем удобно говорить. Устный перевод стал для меня целым миром. Я люблю переводить.

Я буду переводить и впредь, но теперь для души, для себя. Буду переводить книги, даже если в стол. Я уже знаю, с какой книги я начну. А устный перевод дал мне столько хороших друзей и знакомых, познакомил с начитанными думающими людьми, коллегами, с которыми я обожаю работать, и с коллегами, которые, ахахах, хуже врагов.

Перевод познакомил меня с немецким языком. Помню, на втором курсе нам нужно было выбрать второй язык. Мои московские коллеги, кстати, которые учились в МГЛУ им. Мориса Тереза, рассказывали, что они не могли выбирать второй язык, их просто распределяли. Так одну коллегу, которая очень хотела пойти на немецкий, засунули на голландское отделение, и ей нужно было или взять немецкий третьим языком, или уйти из университета, потому что направление нельзя было менять. Какой-то бред. У нас, в провинциальном вузе в республике, которая в топе 5 субъектов РФ с самыми низкими доходами, всё было намного проще. Было предложено всего три языка на выбор: немецкий, французский или испанский. Мне никогда не нравились французский и испанский, и немецкий мне тоже не нравился, но не нравился чуть меньше, поэтому выбор был очевидным. Мне повезло, потому что Германия выделяет намного больше средств на стипендии для иностранных студентов, чем те же Франция и Испания, больше, чем любая другая страна в ЕС. В Германии развита культура фондов, общественно-политических, научных и церковных, которые готовы предоставить финансирование. Но тогда мне было об этом ничего не известно. Поэтому я говорю – повезло. Германия, кстати, – это государство, которое видит в каждом своем гражданине потребителя, что объясняет эту ужасную известную во всем мире немецкую бюрократию. Россия находится на другом конце спектра, это страна произвола с большим количеством личных свобод, чем в Германии, но Россия более несправедлива к своим гражданам, чем Германия.

Сейчас я владею немецким лучше, чем английским. Печально, но факт. Из-за того, что английский – мой первый иностранный язык, но я уже давно живу в Германии, возникает интересный дисбаланс. Мне легче, и я объективно лучше перевожу синхронно с английского на русский и с русского на немецкий. Переводить с немецкого на русский мне тяжелее всего, но это новый вызов, а я люблю вызовы.

Я люблю немецкий язык, люблю секс на немецком языке. Например, я обожаю слово «bitte» в сексе. Русское «пожалуйста» совершенно лишено в моих глазах нежности, гладкости и секса. Слова «да» и «ещё» интимны, но сейчас я их не чувствую… Может быть, через некоторое время, когда пройдут мои чувства к Деннису, и «bitte» потеряет эту интимность, но сейчас у меня мурашки по коже.